Почему чтение литературы не придаст вам суперсил

«Чтение», согласно писательнице Джойс Кэрол Оутс, «является единственным средством, благодаря которому мы проскальзываем, непреднамеренно, зачастую беспомощно, в чужую кожу». Идея, согласно которой литература направляет читателей к мыслям и чувствам других людей, восходит по меньшей мере к временам Аристотеля, но лишь недавно психологи попытались доказать это на практике.

В 2013 году в журнале «Наука» появилось исследование, в котором Дэвид Кидд и Эмануэле Кастано из Новой школы в Нью-Йорке предоставили экспериментальные доказательства того, что чтение отрывков из художественной литературы, по сравнению с научной литературой или популярной фантастикой, действительно повышает эффективность читателя в «Теории сознания» [Theory of Mind — способность воспринимать как собственные переживания, так и переживания других людей]. Зарубежные СМИ тут же начали пересказывать результаты экспериментов, сопровождая тексты броскими заголовками — «Для улучшения социальных навыков, ученые рекомендуют немного Чехова». Недавнее исследование Талии Гольдштейн из Университета Пейс в журнале «Личность и социальная психология» ставит эти результаты под сомнение.

В оригинальном эксперименте участников просили прочитать один из шести отрывков, а затем пройти тест «Чтение по глазам» [Reading the Mind in the Eyes Test], где испытуемым предлагалось взглянуть на фотографии глаз актеров и выбрать одно из четырех состояний сознания, которое передавал снимок. «Это плохой инструмент», — говорит Ребекка Сакс, когнитивный нейрофизиолог из Массачусетского технологического института, указывая на отсутствие других способов изучения «Теории сознания». Независимо от того, какими недостатками он обладает, в обоих исследованиях использовали именно «Чтение по глазам», и поэтому различные результаты имеют существенное значение.

В ходе эксперимента Талия Гольдштейн обнаружила, что у тех, кто на протяжении всей жизни предпочитал научную фантастику [измерялось по количеству имен авторов], были значительно более высокие баллы по тесту «Чтение по глазам». «Но это корреляция», — подчеркивает Гольдштейн. Наряду с возражениями со стороны авторов оригинального исследования, новая статья служит напоминанием о том, как доклад может изменить форму научных идей. В исследовании 2013 года говорится об этой работе с точки зрения «эмпатии», однако авторы утверждают, что это не совсем то же самое, что и «Теории сознания». «Терминология здесь немного сентиментальна», — отмечает Талия Гольдштейн. По её словам, тонкое различие между «Теорией сознания» и «когнитивной эмпатией» — способностью представлять, а не разделять чувства другого человека — это ещё одна неопределенность.

Джозеф Франкел из The Atlantic поговорил с Киддом и Кастано, которые высказали предположение, что группа Гольдштейн не справилась с отсеиванием участников, потративших слишком мало времени на чтение каждого отрывка. Участники проходили тест на онлайн-площадке Amazon Mechanical Turk, поэтому существует риск, что некоторые испытуемые просто кликали по историям или держали окно открытым на экране. При этом Гольдштейн отказалась отвечать на запрос о том, сколько времени потратили участники на чтение. Тем не менее, соавторы исследования Гольдштейн были из других лабораторий и независимо друг от друга пришли к такому же отрицательному выводу, и не планировали публикацию результатов, пока не узнали о намерении группы Талии.

Что же делает текст «литературным»? «Литературными» отрывками в исследовании Кидда и Кастано были лауреаты Премии О. Генри, Премии ПЕН-клуба и финалисты Национальной книжной премии. Группа Гольдштейн использовала эти же истории [для того, чтобы повторить оригинальное исследование]. При этом отмечается, что грань между литературной и популярной фантастикой является «нечеткой и динамичной».

То, что становится «литературным», изменяется с течением времени наряду с непостоянными идеями социальных и политических ценностей. Об этом говорит Арнольд Вайнштейн, профессор сравнительной литературы в Университете Брауна, приводя как пример полемику вокруг романа Донны Тартт «Щегол». После того, как роман американской писательницы получил Пулитцеровскую премию за художественную книгу 2014 года, критики жаловались, что книга недостаточно «серьезна», чтобы удостаивать награды.

До сих пор остаётся открытым вопрос, почему психологи, социологи, средства массовой информации и непрофессионалы заинтересованы в возможных преимуществах чтения художественной литературы. Даже если литература воспитывает более сильное чувство «Теории сознания», или даже сопереживания, Арнольд Вайнштейн остаётся скептиком: «Раньше люди обсуждали, что те, кто управлял концентрационными лагерями, скорее всего, знали Гете и Шиллера наизусть». И хотя литература действительно способствует «своего рода эмпатии», социальные применения и степень последствий остаются «чрезвычайно открытым вопросом». Психолог Пол Блум пишет, что преимущества эмпатии иногда рассматриваются как «слишком очевидные для оправдания», которые слишком легко объединяются с идеями сострадания, нравственности и доброты.

Литература может много чего «сделать»: озвучить зачастую умалчиваемые перспективы, предложить читателю островок безопасности, позволить «примерить» жизнь других людей. Но это медленная работа, которая во многом зависит от социальных обстоятельств. Ни один читатель, писатель или книга не существуют в вакууме. Чтобы действительно понять, что происходит в процессе чтения, наблюдение за индивидуальными отношениями между читателями и рассказами может быть более полезным, чем изучение литературы как обобщенного стимула.